Четверг, 28.03.2024, 22:46
Немецкие кладбища
Приветствую Вас Гость | RSS
Главная Каталог статей Регистрация Вход
Меню сайта

Категории раздела
Мои статьи [2]

Мини-чат

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Главная » Статьи » Мои статьи

Истории

Истории. Связанные одним миром

Один из любимых русских поэтов Вольфганга Лоока — Максимилиан Волошин написал это в 1915 году, в разгар германской войны, как называли ее в нашем народе. Три дедушки молодого западного немца, недавно прибывшего в Новосибирск на работу секретарем в Генеральное консульство ФРГ, воевали с русскими во Вторую мировую. Один пропал без вести на полях сражений, другому повезло остаться в живых, третий попал в плен, но тоже вернулся домой, а вскоре женился на русской женщине. Словно в ответ на милосердие. «Дедушка говорил, что больше всего в плену его потрясло отношение русских женщин, их доброта», — рассказывает Вольфганг.

«Враждующих скорбный гений
Братским вяжет узлом,
И зло в тесноте сражений
Побеждается горшим злом».

Врагами не рождаются

Абстрактных фашистов, принесших огонь, кровь и неизмеримое горе на советскую землю, единодушно — ненавидели. Но этих конкретных «фрицев», прибывших в Новосибирск эшелонами осенью 1944 года, — худых, голодных, мерзнущих в своих обносившихся шинелях — по-бабьи жалели. Многие военнопленные, когда разрешили переписку, сообщали в письмах родным о том, что русские к ним относятся благожелательно, особенно женщины.

Пророчество поэта сбылось. За Первой мировой грянула Вторая, самая страшная война тысячелетия. Что может быть горше того зла, которое она нанесла народам? Какое горшее зло может затмить боль матерей, сыновья которых остались лежать в чужой земле?

Но прежде враждующие братья — русские и немцы — сегодня строят новые отношения, пытаясь исправить ошибки старших поколений. Это происходит не где-то там, на высшем дипломатическом уровне, а здесь и сейчас, и участвуют в этом строительстве и рядовые, и высокопоставленные граждане обеих стран. Один только новосибирский историк Сергей Букин построил из горького прошлого в мудрое настоящее целый мост, по которому уже десять лет идут оба народа. И это еще раз доказывает: историю делают не абстрактные массы, а вполне конкретные люди — профессор Сергей Букин, консул Генконсульства ФРГ в Новосибирске г-н Вольф-Рюдигер Титц, филолог-специалист по Серебряному веку русской литературы Вольфганг Лоок, учительница немецкого языка из Мирнинской школы Марина Зуева, директор Коченевского филиала Российско-Немецкого дома Нина Демлер и многие-многие другие.

Поминальная молитва

14 ноября в ФРГ отмечается День всенародного траура по жертвам войны и насилия. Эту дату поверженная в Первой мировой войне Германия вписала в свой календарь сразу после заключения мирного договора с Антантой. Но поминальные молитвы, произносимые в этот день немецкими пасторами над солдатскими могилами по всей Европе, не смогли предотвратить новой катастрофы. Могилы солдат вермахта появились и в далекой Сибири. Сегодня над заснеженными безымянными крестами опять звучит слово Божье. «И мертвые воскреснут нетленными… Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?..» — читает отец Люциан, и кажется, не только живые, но и мертвые затихают в неясной надежде: отпустит ли Господь им смертные грехи?

Этот клочок земли в Первомайском районе, где покоятся военнопленные, Сергей Букин искал по схемам, сохранившимся в архивах областного УВД. И ведь удалось отыскать в натуре — рядом со старым русским кладбищем, среди берез и сосен, в очень тихом месте. В 1995 году с помощью Генконсульства и Немецкого союза по уходу за военными могилами здесь вырос небольшой мемориал — черные кресты да надгробье. Умерших пленных хоронили еще на трех кладбищах — Заельцовском, Ленинском и в поселке Мирном Коченевского района. Всего в Новосибирске осталось навеки 2923 военнопленных. На самом деле эти братские могилы — не безымянные. На Первомайском кладбище похоронено 598 военнопленных, среди них 425 немцев.

«Установлены фамилии, воинские звания, кто где похоронен, — говорит доктор исторических наук, зав. сектором истории социально-экономического развития Сибири Института истории СО РАН Сергей Букин. — Мы хорошо знаем, как жили военнопленные в Новосибирске, какой вклад они внесли в экономику области».

Каждый год в День всенародного траура вместе с сотрудниками Генерального консульства русский профессор Букин приезжает на эти могилы и без устали рассказывает о том, что знает, ведь всякий раз в такой процессии кто-то участвует впервые, как Вольфганг или я. Сергей Семенович свободно общается со своими спутниками по-немецки, но никаких немецких корней в нем, оказывается, нет. И свой подвижнический труд по восстановлению захоронений военнопленных считает профессиональным долгом. Все-таки странные эти русские. Сначала они подкармливают пленных фашистов, а потом устанавливают им памятники… Нет, этот народ победить невозможно.

Ни ненависти, ни осуждения мертвые враги уже не вызывают. Ведь солдаты — такие же заложники самонадеянных политиков, развязывающих преступные войны.

Об этом говорил у надгробья своим соотечественникам консул господин Титц:

«У людей, которые покоятся здесь, даже не было возможности стать по-настоящему взрослыми. Трагизм заключается в том, что они были военнопленными и надеялись вернуться на родину. У нас же есть надежда, что похороненные здесь будут для нас напоминанием: то, что произошло, не должно повториться. И мы останемся друзьями и будем работать в направлении Европы без войны и насилия».

Строительный десант

Лагерь военнопленных № 199 работал в Новосибирской области четыре года. В сентябре 1944-го после наступательных ударов на Украинском фронте в Новосибирск прибыли два эшелона военнопленных. Областное руководство ждало их с нетерпением — в тылу остро не хватало рабочих рук. «Как сейчас руководители регионов добиваются преференций в правительстве, так в годы войны “наверху” шла борьба за трудовые ресурсы военнопленных. Но, как и теперь, сибирякам доставалось меньше всего», — говорит профессор Букин. Большая часть пленных оставалась за Уралом — восстанавливала ими же разрушенные советские города. Новосибирск рассчитывал получить 40 тысяч человек, однако сюда направили только 10 тысяч пленных, хотя лагерь подготовили с расчетом на 15. «Большинство военнопленных были трудяги, низовой состав — рядовые, ефрейторы, унтер-офицеры, в мирной жизни это были люди рабочих профессий — водители, механики, плотники. Военных преступников среди них не было», — поясняет историк.

Им даже не дали пройти положенный трехнедельный карантин — сократили его до десяти дней. Трудовая сила была на разрыв. Первые партии отправили на комбинат № 179 — «Сибсельмаш», здесь пленные освоили тарное производство — делали ящики для снарядов, для которых сами заготавливали древесину. Более 2 тысяч пленных работали на строительстве завода «Тяжстанкогидропресс», в стройуправлении железной дороги, на стрелочном заводе. Руками пленных построены жилой поселок оловокомбината у Бугринской рощи, аналогичный жилой комплекс в Дзержинском районе, им доверили возвести комфортабельный дом в центре города для местной партийной элиты, здание Западно-Сибирского филиала Академии наук СССР на ул. Фрунзе. Когда на заводы стало прибывать немецкое оборудование, пленные помогали русским осваивать станки.

Бывшие фашисты даже участвовали в соцсоревновании, посвященном годовщинам Красной Армии или революционным праздникам и дням рождения Сталина. И получали премии. К концу 45-го года пленным начали выдавать зарплату и расконвоировали.

За годы пребывания в Новосибирске военнопленные (а среди них были люди больше десятка национальностей) выпустили 39 млн штук кирпича, заасфальтировали 22 тыс. кв. метров улиц, проложили 5 тыс. погонных метров водопровода, построили более 40 тыс. кв. метров жилья. Лагерь № 199 перечислил в доход государства 17,7 млн рублей. В конце 1948 года лагерь закрылся — всех пленных вернули по домам.

Почему в Новосибирске осталось столько могил? Особенно много пленных погибло в первую зиму — они прибыли сюда уже истощенными — в сборных лагерях и по дороге. Больше всего повезло тем, кого направили в поселок Мирный.

Остров Мирный

Рожденный военным лихолетьем в глухом сибирском тылу поселок принял сосланных в 1941 году из Поволжья российских немцев, для которых и стал островом спасения. На исходе кровопролитной войны сюда прислали немцев «зарубежных» — налаживать подсобное хозяйство лагеря военнопленных № 199. «В начале  45-го купили 100 коров и 100 свиней, распахали сельхозугодья», — рассказывает Сергей Букин. Многим из пятисот военнопленных, что попали в Мирный, это спасло жизнь. Об этом свидетельствует и памятная плита на местном кладбище: здесь похоронено всего 16 пленных, из них только девять немцев.

В День всенародного траура здесь тоже собрались представители двух народов, для которых прошедшая война все еще остается незаживающей раной. В отличие от городского ритуала, памятная церемония на кладбище не закончилась. Приезд гостей из Германии для коченевцев хоть и традиционное, но — событие. А потому гостеприимные хозяева устроили встречу со школьниками в Мирном, посещение филиала Российско-Немецкого дома, а под занавес угостили вкуснейшим ужином в Коченевском молодежном центре.

Нет, никто не забыт и ничто не забыто. «Я буквально вчера ехал в машине с сыном начальника лагеря, который здесь функционировал, — говорит зам. главы Коченевской администрации Анатолий Парфенов, — он помнит, как жили пленные — взаимоотношения с населением были хорошие. Они выращивали помидоры и огурцы, помогали тем, кто работал на городских объектах, сюда здоровье приезжали поправлять из города. Память надо сохранить, чтобы не было больше войны. А солдаты, защищавшие родину, должны лежать в могилах дома».

Один-единственный военнопленный добровольно остался здесь. Артур Фельгендреер не мог устоять перед молодой дояркой из поволжских немцев. Прожил в Мирном много лет, а уехал в Германию только в конце 80-х с многочисленным семейством.

«Сегодня в поселке живет 480 человек, — охотно рассказывает глава муниципального образования Краснотальский сельский Совет Николай Деревянкин, —  и только 250 человек имеют по паспорту немецкую национальность. А лет 20 назад было всего два человека нерусских, то есть не немцев — один казах, другой татарин». Многие за последние годы уехали на историческую родину — в поисках лучшей доли. Вернулись — единицы. Виктор Горн встретился нам в коридоре Мирнинской средней школы, жил под Нюрнбергом, но так и не смог найти себе работу по душе. Теперь снова учительствует в родном поселке. «Да многие бы вернулись, — уверяет глава муниципалитета, — только перспективы здесь уже нет».

В теплой уютной школе звучит и русская, и немецкая речь. Незатейливая песенка, которой ребятишки встречают делегацию из консульства, растягивает лица собравшихся в улыбке. «Я уже не в первый раз у вас и вижу, как выросли дети!» — обращается господин Титц к милым хозяйкам учебного заведения — директору школы Наталье Дмитриевне Смирновой и учительнице немецкого языка Марине Георгиевне Зуевой.

Уедут на историческую родину потомки поволжских немцев или останутся поднимать Россию вместе с русскими и нерусскими своими братьями — не имеет значения. Главное — они знают и уважают язык и культуру друг друга. Глядя на эти светлые, беззаботные детские лица, трудно представить, что они могут быть разделены враждой. Чтобы этого никогда уже не случилось, русские и нерусские, немцы и не немцы строят этот мост взаимопонимания — из горького прошлого в мудрое настоящее и неясное, но обнадеживающее — будущее.

Светлана СУЧКОВА.
Фото автора.

Категория: Мои статьи | Добавил: Winter (20.05.2009)
Просмотров: 1762 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа

Поиск

Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Copyright MyCorp © 2024 Бесплатный конструктор сайтов - uCoz